Главная / Статьи / Дети в семье / Такие разные старшие и младшие
Такие разные старшие и младшие
Беседа Екатерины Бурмистровой с Натальей Белой, Детское радио, 2016, часть 1.
Об отношениях братьев и сестер. Как родителям все не испортить и зависит ли что-то от родителей вообще.
Наталья Белая: Итак, «Такие разные старшие и младшие». Первый вопрос, очень простой: что же они такие непохожие? Мы только-только с одним научились управляться - как-то и дружить, и воспитывать, - и подумали, что мы все теперь знаем о воспитании, и нам море по колено, но другой появляется, и он совсем другой, и с ним не работают те методы и те приемы, которые нам помогали с первым ребенком. И третий - другой. Одни родители, одно воспитание - дети такие разные. Почему?
Екатерина Бурмистрова: Дети разные, потому что они рождаются уникальными личностями. И мы, конечно, говорим о воспитании и стараемся делать все лучшее для детей, но нужно четко понимать, что ребенок рождается не белым листом - он уже какой-то. И то, каким он родился, зависит от нас очень в небольшой степени. Мы не выбираем набор опций как, например, заказываем номер в гостинице и ставим галочку напротив «Вид на море», «Wi-fi». Мы рожаем того, кто рожается. Мы не можем выбирать, мы можем только принять эту данность, такой подарок - уникальную личность ребенка. И разные они по определению, что называется, - они и должны быть разные. Удивительно, что однояйцовые близнецы - они и то разные. Двойняшки разные абсолютно. А уж дети, рожденные с минимальной разницей в возрасте, бывают настолько не похожи, как не похожи два разных минерала или разных региона. Каждый ребенок уникален. Это крайне сложно. Собственно, со вторым именно это и является открытием, что воспитание второго перечеркивает подчас все знания мамы, которые она получила с первым. Третий ребенок освобождает.
Наталья: Освобождает - потому что проще?
Екатерина: Да, остается принять, что никаких законов, в принципе, нет, все просто уникальны. И вот каждый раз нужно понять, что-то придумывать, подстраиваться, изобретать.
Наталья: И просто принять это как данность. И они личности все разные. И мы же, как родители, с одним ребенком, с другим, может быть, это не очень заметно, но, на самом деле, очень отличаемся.
Екатерина: Конечно же, ведь человек в каждое время своей жизни разный. И, собственно, опыт рождения первенца - настолько глобальные изменения в жизни, что второй ребенок получает уже совсем других родителей - которых хорошо «воспитал» и «утрамбовал» первый, которые выросли (надеюсь, что не разрушились, а именно выросли), которые развились и развили свои родительские качества, и для них уже не вопрос то, что было вопросом с первенцем. У них появились другие вопросы, у родителей. Соответственно, сказать, что братья и сестры рождаются у одних и тех же родителей можно с натяжкой - человека качественно меняет опыт родительства.
Наталья: Когда мы говорим, что наши дети разные, всегда есть соблазн начать их сравнивать: «Саша уже ходил на горшок в этом возрасте, а Петя никак», «Люба вон у нас какая аккуратная, а тебе бы, Миша, у нее поучиться». И, правда, Миша, когда ест, приходится за ним вытирать и стол, и стул, и стены, а Люба - просто аккуратная девонька, загляденье, и, конечно, родители говорят Мише: «Посмотри, как Люба ест. Бери пример с нее».
Екатерина: Это, пожалуй, самая опасная и самая часто распространенная ошибка в воспитании сиблингов (сиблинги - западное слово, обозначающее братьев и сестер) - сравнение их между собой. Нельзя сравнивать Венеру и Марс или алмаз и железо - у них просто разные качества. Мишенька, скажем, неаккуратно кушает, зато у него волшебные творческие способности, и он может придумать сюжет, или историю, или нарисовать картину. У Любочки другие таланты. И тут в сравнении мы можем заложить бомбу в отношениях, которая сработает, может быть, даже не сейчас, а когда дети станут уже взрослыми, а нас, может быть, уже не будет.
Наталья: Т.е. это плохо не только для закладывания самооценки, но и для отношений между детьми тоже?
Екатерина: Да-да. Это очень долгосрочный эффект. Сравнение родительское глубоко очень западет в воспоминание, в память ребенка, и всплывает, порой, в самый неожиданный момент - человек это не контролирует. Работая в психотерапии со взрослыми людьми, я понимаю, насколько высок удельный вес детских воспоминаний. Я понимаю, что сидит взрослый дяденька, и он вспоминает с болью, чуть ли не со слезами, о том, как все его детство было отравлено сравнением с сестрой. И для него это до сих пор важный факт биографии, который не дает ему сделать шаг навстречу сестре во взрослой жизни.
Наталья: А там, в детстве, это как-то откликается у ребенка? Старший слышит все время от бабушки: «Ванечка младше тебя, а как помогает!» Бабушка же это для чего говорит - чтобы старший тоже помощником был. А в ребенке это как откликается? Что он слышит в это время?
Екатерина: «Ты не такой», «Ты не такой, как нужно», - и, грубо говоря, он переводит это, как « я тебя не люблю», «ты недостаточно хорошо, для того чтобы я тебя любила». И ребенок не защищен до определенного момента (лет до семи точно) от оценок такого рода со стороны взрослого. Он думает, что взрослый говорит абсолютную истину, что не может быть другого мнения на этот счет - что, раз бабушка так сказала, значит, это так и есть.
Наталья: Что Ванечка лучше, а я плохой помощник, и вообще меня не любят?
Екатерина: Еще ни сомнение в родительских словах не появилось, ни критика - до семи лет она и не появляется. И если до семи просто таким оцениванием его самооценка снижается, то потом ребенок начинает защищаться, после семи лет. Он начинает злиться на бабушку, начинает пытаться иметь свое мнение, и идет двойной вред: все равно эти слова падают довольно глубоко, но при этом ребенок пытается защититься от этих слов - он становится в оппозицию, отделяется и не чувствует поддержки, и не чувствует, что это близкий человек.
Наталья: Мы вас услышали. Очень стараться будем не сравнивать своих детей. А как их оградить от внешней оценки? Они встречаются с ней не только в семье - очень часто от учителей можно услышать: «Твой старший брат так хорошо учился, а ты фамилию позоришь».
Екатерина: Если меня спрашивают в каких-то конкретных в ситуациях, я говорю крайне не удобную на практике вещь: «Десять раз подумайте, прежде чем отдавать детей к одной и той же учительнице».
Наталья: Даже так?
Екатерина: Бывает, что людям удобно: уже отучился ребенок четыре года в начальной школе, уже вы знаете педагога, знаете его подход, - все удобно. Но учитель - живой человек, он не может не сравнивать. И, более того, у нас такая постсоветская история, что мы думаем, что сравнение не в пользу - это действенный инструмент развития, а это не так. И учитель может опять же, желая ребенку лучшего, начинать сравнивать с более успешным братом или сестрой, а это работает неоднозначно. Только двадцать процентов детей имеют упругую реакцию. Если ему сказали: «Ну, что же ты хуже, чем Ванечка?» - он разозлится и начнет Ванечку догонять и перегонять. Это двадцать процентов, только всего один из пяти. Остальные восемьдесят расстроятся, надуются, расплачутся, перестанут верить в себя, потому что у них нет (от природы не дано) упругой реакции. И мы же не можем контролировать педагога, и мы не можем ждать от него отсутствия сравнения. Точно так же как не рекомендуется отдавать детей с небольшой разницей в одну и ту же группу - скажем, на спорт, или на танцы, или в хор, хотя логистически семье это удобно: привез сразу двоих на занятие. Очень конкурентная становится позиция у детей, когда они, пусть с небольшой разницей в возрасте, вынуждены осваивать одну и ту же программу. Все равно успехи-то разные, потому что возраст влияет очень сильно. Это тоже то, что увеличивает конкурентность и снижает общность.
Наталья: Про погодок поговорим еще сегодня. А Вы уже стали говорить про соперничество. Оно возникает сразу же с появлением второго ребенка, и поначалу все идет от старшего, пока маленький совсем крохотный. Потом и он подключается соперничать, как только подрастает. Расскажите сначала про старшего: как его сразу настроить на то, что младший не соперник и не враг никакой.
Екатерина: Я сейчас постараюсь очень коротко обозначить главные вещи, но тема довольно большая. У меня по этому поводу вышла книжка недавно, которая называется «Дети в семье. Психология взаимоотношений»; там глава про старшего. Есть целое занятие в интернет-семинаре, которое тоже этому посвящено - «Дети в семье. Психология взаимодействия». Но я постараюсь очень коротко, самое важное.
Крайне важно для старшего, чтобы взрослые понимали амбивалентность его реакции на малыша.
Наталья: Что такое амбивалентность?
Екатерина: Двойная реакция - и люблю, а иногда ненавижу, иногда злюсь.
Наталья: И нужно позволить ему иметь и то чувство, и это?
Екатерина: Да, и понимать, что это не значит, что дети будут врагами или не будут общаться. Принять эту амбивалентность как какую-то данность и уметь оттенять положительные качества, а на отрицательные как бы не обращать внимания там, где можно.
Крайне важно, чтобы старший не получал ни от кого из взрослых тревожных сообщений; часто авторы этих сообщений бабушки. Из лучших соображений, они говорят: «Ну что же ты, бедный? Вот сейчас родится маленький братик, и он же у тебя комнату отнимет, и мама с тобой не сможет возиться… Но зато я у тебя есть. Я твоя бабушка. Помни - я у тебя есть». И бабушка, желая лучшего, закладывает очередную бомбочку в отношения. Бывает, что няни что-то такое же говорят, т.е. не родители, а какие-то близкие взрослые.
Наталья: Даже еще в период ожидания малыша.
Екатерина: Да, пока еще ничего не произошло. И ребенок начинает тревожиться: как же так.
Очень важно для старшего, чтобы мама не передавала его в первые недели и месяцы жизни малыша на другие руки, чтобы не было эмоционального передоверия, когда мама думает: «Вот, родился малыш, я буду заниматься им. А ребенку - няня или бабушка. Или отдам его в детский сад (хотя до этого он в детский сад не ходил)». Очень важно, чтобы в период привыкания, первые два-три месяца в жизни малыша, старший не отдалялся от матери - настолько, насколько это возможно в конкретных условиях. Бывает, конечно, что рождается ребенок с проблемами, и это необходимо, но если вся ситуация ровная, нужно стараться, чтобы, наоборот, старший стал ближе. И если вам нужно передоверить кого-то, то порой лучше передоверить младшего.
Тоже крайне важное правило, касающееся старшего в первые месяцы жизни малыша, - не суммировать стрессы; чтобы стресс не накладывался на стресс.
Наталья: Первый стресс у него - это рождение младшего?
Екатерина: Появление нового братика или сестрички - это стресс, но стресс не в каком-то катастрофическом понимании, а стресс как сильное изменение. Для того чтобы это изменение прошло мягко, нужно время - не менее шести-семи недель - и силы. Если стресс накладывается на стресс: родился малыш - и пошли в садик; родился малыш - и появилась новая няня; родился малыш - и ребенок перестал посещать те занятия, которые он посещал, - это стресс на стресс, и он не суммируется, а возводится в степень и мешает справляться старшему с основным изменением, с тем, что он должен привыкнуть к тому, что есть кто-то еще, кроме него, в семье. Фактически, старшему нужно новую экологическую нишу для себя найти, а на это требуется время.
Наталья: А это правда, что легче тем старшим, у которых какая-то своя жизнь уже есть - или в детский сад ходят, или на занятия, т.е. есть на что отвлечься, есть какие-то свои интересы, помимо семьи.
Екатерина: Это тема уже разницы в возрасте между детьми. Мне кажется, в каждом возрасте есть свои сложности. Да, казалось бы, когда у ребенка своя жизнь, проще. Но иногда бывает, что, имея свою жизнь, ребенок испытывает такую тревогу, когда родился маленький, что он свою жизнь оставляет и вцепляется в маму. А бывает, что разница минимальная - полтора-два года, - у ребенка еще ничего нет, но он по какой-то причине легко переносит рождение следующего. И наоборот: бывает, что небольшая разница - сильная реакция, разница побольше - своя жизнь действительно как-то смягчает.
Наталья: Т.е. нельзя сказать, что чем ребенок младше, тем он болезненнее реагирует на появление младшего?
Екатерина: Нет однозначной такой вещи. Очень связано многое с личностью ребенка, какой он; с тем, сколько энергии у мамы; с тем, как справляются родители с текущей ситуацией. Есть масса факторов, которые влияют на то, как будут складываться отношения. В общем-то, все зависит от настроя родителей, очень многое. И какая бы ни была разнообразная интересная жизнь у ребенка (бывает большая же разница - десять лет, двенадцать, жизнь насыщеннейшая, масса событий), и тут рождение малыша ребенка все равно возвращает к маме и к важности этих отношений. Если формулировать как правило, можно говорить, что в период рождения нового ребенка нужно ожидать эмоционального возврата к вам старшего и эмоционального регресса, как будто бы старший становится немножечко более маленьким, менее взрослым на время адаптации.
Наталья: Но это может быть связано с очень приятными моментами для мамы, а может быть и не очень, когда трехлетний ребенок вдруг начинает тоже просить пустышку или покачать его на ручках…
Екатерина: Да. Это то, к чему стоит быть готовым родителям.
Наталья: А как на это реагировать? Все это ему позволять делать, побыть маленьким?
Екатерина: Надо думать об этом так, что временный регресс - это один из механизмов адаптации, т.е. приспособления. Регрессы и у взрослых в жизни есть. У нас, когда сложная ситуация, мы иногда начинаем себя вести как не совсем взрослые люди. Кто что делает: кто-то умеет плакать, кто-то начинает играть в компьютерные игры (я имею в виду взрослых людей), - и это помогает справиться с изменениями. И нужно понимать цели этих изменений - что ребенок стал более маленьким на время, во-первых, чтобы ощутить любовь родителей, во-вторых, как-то смягчить самому себе ситуацию приспособления. И если мы будем держать в таком виде понимания, можно придумать, что делать. Можно дать и пустышку, и сказать: «На, пососи. Давай я тебя запеленаю еще. Только уговор: ты пять минут не распеленываешься. Видишь, что ничего хорошего?» Такое понимание позволит сохранить родителям известную долю юмора.
Наталья: И придумать свои варианты реагирования, если держать это в голове.
Екатерина: Да, понять, что катастрофы нет, ребенок не заболел, с ума не сошел, что это происходит у всех, что это, рано или поздно, пройдет. Обычно регресс полтора - три месяца после рождения ребенка, а дальше он уже не нужен. Но если неправильно реагировать, то можно застрять.
Наталья: Неправильно - это запрещать ему таким образом себя вести?
Екатерина: Эмоционально отвергать ребенка в состоянии регресса. Тут надо помнить, что регресс - это призыв о любви, призыв о том, чтобы получить любовь и понимание, что он по-прежнему маме нужен, что мама никуда не делась. И тогда это не «испытание нервов», это ребенок не «назло», когда вам тяжело, а ребенок ведет себя отвратительно. Если понимать это как механизм приспособительный, обычно взрослые очень здорово придумывают, как себя повести в каждом конкретном случае.
Наталья: А когда чуть старше дети становятся? Старшему же очень часто говорят, что он во всем должен уступать маленькому: «Ты видишь, он плачет. Уступи ему. Ты уже большой - зачем тебе это нужно? Поделись. Тебе что, жалко?» - это можно услышать абсолютно в каждой семье, когда маленький еще совсем маленький, а старший может быть не сильно даже большим, ему самому может быть два годика.
Екатерина: Это сомнительная стратегия. То, что вы сейчас описали, - старший как будто должен стать не только старшим, но сразу и взрослым, не имеющим желаний, умеющим отказываться. Т.е. это переоценка, с моей точки зрения, способностей эмоциональных, волевых старшего ребенка. И при небольшой разнице это может дать последствия совсем не благоприятные: ребенок начинает действительно ревновать, действительно не давать, действительно жестко конкурировать. Если рождается второй ребенок, собственно, перед родителями стоит задача, научиться что-то делать в той ситуации, когда одна и та же вещь, одно и то же внимание нужно сразу двум. И тут подход «ты старший, ты, давай, уступи» - самый не продуктивный. В некоторых случаях приходится иметь две коляски, два здоровых грузовика, два идентичных набора Лего, потому что это лучший способ выйти из ситуации, когда одна и та же вещь нужна двоим. Представьте себе, если в жизни взрослого человека ему говорят: «Твой автомобиль так нравится твоему брату (соседу)… Отдай ему. Ты же можешь потерпеть?» - или: «Эта сумка такая хорошая, но она нужнее твоей младшей сестре».
Наталья: Да, это абсурдно звучит, когда вы говорите про взрослых, но абсолютно нормально, и часто это происходит, когда дети маленькие.
Екатерина: Тут вопрос, потому что для некоторых детей это ничего страшного - есть дети с не очень высоким чувством собственности, с не очень высокой конкурентностью; они уступят, и для них это не травма. Есть дети хозяйственные, которые прекрасно помнят, какие игрушки кому дарили…
Наталья: И где они лежали до того, как туда вошли другие дети.
Екатерина: Да, и для них это очень серьезно. Опять же самое важное - это не то, как вы решите ситуацию сейчас, а как это будет в более долгосрочной перспективе, какие будут стратегические последствия.
Наталья: Вот смотрите, уже несколько ошибок воспитания мы назвали, которые ведут и к ухудшению отношений между детьми, в том числе, если не в первую очередь. А как быть с помощью? Тут тоже очень по-разному родители решают, привлекать или нет старшего к уходу за малышом, к помощи по хозяйству. Маме нужны руки дополнительные, это все очень понятно, но как вы относитесь к привлечению старшего?
Екатерина: У меня есть устойчивое словосочетание для роли старших - «почетный помощник». Вот старший ребенок должен быть почетным помощником, от которого особенной пользы никто не ждет, но у него есть почетные именно обязанности. Он может что-то сделать, чтобы у него в голове отметилось, что он действительно помогает, что он включен. Нужно очень хорошо понимать, какую меру помощи мы можем ожидать от какого ребенка. От трехлетки, скажем, серьезной помощи, к сожалению, мы ожидать не можем. Нам бы, родителям, у которых только недавно родился второй, очень этого хотелось. Но, по сути, у вас оказывается на руках, особенно в первые месяцы, два очень маленьких ребенка, потому что этот трехлетка еще и в регрессе, т.е. ему временно не три, а два с половиной или два и восемь. И он утерял даже те навыки, которые он до этого имел: разучился разуваться, собирать игрушки. Это надо понимать.
Наталья: А как эту почетную роль «выдать» ребенку так, чтобы он почувствовал, что он сейчас правда находится в каком-то привилегированном положении, что к нему обращаются.
Екатерина: Слово «привилегированный» мне очень нравится. Если родителям удастся на стадии подготовки для старшего позиционировать рождение новенького как прибыль в его хозяйстве, как прибыток, то будет очень здорово. И из этой позиции очень легко придумывать всякие почетные обязанности. Вообще, с ребенком стоит разговаривать, если он уже понимает речь, причем, разговаривать не только напрямую, дидактически, а рассказывать истории из детства, читать сказки специальные про отношения братьев и сестер. Если мама скажет: «Знаешь, мне будет так приятно, если ты принесешь мне яблочко», - или: «Я буду так рада, я буду понимать, что у меня старший сын, и он уже такой большой - он даже может посидеть несколько минут с малышом, подержать ему игрушку», - это должно быть что-то, что чуть ниже возможностей ребенка, а не чуть выше, не перегружающее и учитывающее его возрастные особенности. Скажем, каканные памперсы даже очень ответственные дети не любят относить в корзину мусорную, хотя это просто, и они это могут. Или, скажем, многие дети не любят, когда их игрушки облизал младенец. Это чисто возрастные штуки, которые нужно учитывать, а не бороться с ними.
Наталья: Я помню, как меня совершенно распирало от гордости, когда я везла по городу коляску с сестренкой. Я просто бегом бежала, если меня мама просила пустышку ополоснуть или пеленку подать. Я срывалась с места и бежала бегом. Не знаю, удавалось ей какую-то почетную роль мне выдавать, или это само собой, но это, правда, было страшно приятно. Я гуляла с ней все время на улице, и если мама выходила во двор к нам, я подбегала к маме и говорила: «Мам, мне надо отойти на минутку. Ты посмотри за Танюшкой. Я скоро приду обязательно».
Екатерина: Прекрасно! Какая у вас разница в возрасте?
Наталья: Четыре года.
Екатерина: И вам это нравилось?
Наталья: Нравилось. Это, мне кажется, очень хорошо ответственность воспитывает. Ты потом всю жизнь за этого человечка ответственный. И до сих пор я считаю себя сильно старшей.
Екатерина: Это прекрасно, и действительно прекрасный опыт, потому что ваша мама, видимо, знала какие-то секреты. Ей это удавалось. Но насколько сильно изменилась жизнь - представьте себе московский двор, где четырехлетний ребенок смотрит за коляской.
Наталья: Конечно, это уже какие-то совсем другие реальности. Это можно делать на даче где-то.
Екатерина: И тут надо понимать поле возможностей, которое есть у ребенка. Мы сейчас действительно не можем что-то доверить. И, может быть, это не всегда хорошо, но важно, чтобы то, что мы доверяем, соразмерялось с реальностью времени. Ответственность - здорово, но благая ответственность, которая не перегружает ребенка.
Наталья: Чтобы не отбить у него охоту.
Екатерина: Я знаю хорошие истории и знаю истории грустные. Например, давали коляску катать девочке, которой было пятнадцать или шестнадцать лет, и она этого страшно стеснялась. Возможно, она боялась, что подумают, что это ее ребенок. И все эти люди взрослые: и та, которая была в коляске, и та, которая ее катала, - но воспоминание о переживании, как было стыдно, что все в кино, а она с коляской, и шепчутся соседки, осталось.
Нам очень важно знать Ваше мнение. Пожалуйста, напишите что вы думаете об этом.
TopТеги: братья сестры отношения семья родители конфликты любовь
Последние Комментарии