Главная / Статьи / Демография и статистика / Эра однодетности. Портрет современной семьи
Убывающее качество
Российская газета: Сделайте метафорический портрет современной семьи.
Анатолий Антонов: Шагреневая кожа.
РГ: А статистический?
Антонов: Типичная семья в России век назад — обязательный венчаный брак, несколько детей, несколько поколений — бабушки, внуки, жизнь без разводов. Типичная семья сегодня — однодетная. Среди тех семей, что имеют детей, 2/3 имеют одного ребенка, 28 процентов — двух и более (из них лишь у 6 процентов — 3 ребенка), совсем немного — 4. А семей с 5 детьми и более — меньше процента. Готовы считать многодетной уже и семью с двумя детьми, хотя она не обеспечивает простого воспроизводства: чтобы население не увеличивалось и не уменьшалось, нужно 2,2 ребенка. Сейчас у нас приходится 1,3 ребенка на одну женщину за всю жизнь. Семья — это уже нечто исчезающее из человеческой жизни.
РГ: Что сулит эра однодетности?
Антонов: Каждые 25 лет исходная численность населения уменьшается наполовину. К 2050 году в России, если не последует изменений, будет жить 70 миллионов человек.
РГ: Как долго семья находится в состоянии шагреневой кожи?
Антонов: Это все началось 400 лет назад, когда рухнул феодализм. Пока не было заводов, фабрик, больниц, колхозов, фермеров, а были одни крестьянские хозяйства, семья сама себя обеспечивала всем — питала, одевала, лечила. И нуждалась в детях как в семейной рабочей силе. Затем капитализм вытянул из семьи мужчину, потом — женщину, детей-подростков. И вот уже домой они приходят лишь ночевать, зубы чистить. Из семьи изъяли ее главную функцию — производственную…
РГ: Но капитализм-то необратим, а значит, и семья невосстановима?
Антонов: Судя по всему, мы переходим от фамилистической, семейной цивилизации к какой-то другой. Я 40 лет занимаюсь исследованием семьи и изучаю ее уже фактически как музейный экспонат. Семья, не выполняющая своих функций — рождение, воспитание, социализация детей, — это не семья. Другое дело, что многим людям, разведенцам по 4-5 раз или гомосексуальным парам, например, хочется называть себя семьей. Ведь еще держится представление, что семья — это что-то хорошее.
В позапрошлом году на научном семинаре в Вене я слышал, как его участники похвалялись друг перед другом, что парламенты их стран принимают законы, разрешающие гомосексуальным парам усыновлять детей. И никто не подумал о том, как они их будут социализировать. Сожительства, гражданские браки, альтернативные семьи — это все окрошка бывшей семейной жизни, которую пытаются выдать за что-то новое и прогрессивное…
РГ: Существует точка зрения на семью как инвариант — институт, не очень-то поддающийся прогрессу.
У нас в Конституции записано, что государство охраняет семью. Пока как крокодил цыпленка.
Антонов: Это сказки — про вечно неизменное. Мамонты исчезли, и семья исчезнет. Люди все никак не могут понять, что мы ничем не лучше мамонтов и динозавров. С 2080 года начнется убыль мирового населения в целом, в XXII веке оно опустится до миллиарда и будет убывать весь XXII век.
РГ: Это ваш прогноз?
Антонов: Это сроки экспертов ООН. Мой собственный прогноз — сроки еще более ранние.
РГ: А когда случился количественный перелом?
Антонов: Как только закончилась Вторая мировая война. Последний беби-бум — в Америке, в Европе, у нас — был после войны. Но в середине 60-х годов в Европе и в конце — у нас началось массовое распространение малодетности. Россия в этот момент стала преимущественно городской. И в ней произошла тихая демографическая революция, на которую никто не обратил внимания.
Полдень. XXII век
РГ: Но первую демографическую тревогу человечество подняло по поводу перенаселенности.
Антонов: Да, и до середины 20-го столетия всем морочили голову, что человечеству грозит перенаселенность. Сегодня эти разговоры продолжаются в связи с ростом населения в Азии и в Африке, обеспеченным достижениями медицины, здравоохранения, уровнем жизни, сокращением детской смертности. Стольких людей спасли, и вдруг оказывается, что эти рожденные в Азии и Африке — на жизненном пиру совсем не гости. До сих пор две трети демографов истерически кричат: нам грозит перенаселенность. Даже идущую с 1992 года депопуляцию в России готовы объявить чуть ли не благом: ну раз мир идет к перенаселению, то мы своей депопуляцией его сдерживаем. Но при этом в США — 300 миллионов человек, и население будет увеличиваться. И почему-то никто не говорит, что нужно сдерживать перенаселение за счет депопуляции в США.
РГ: А в чем секрет роста населения в США?
Антонов: Рождаемость у них, особенно у белого населения, такая же низкая, как и у нас. Но они выживают за счет мигрантов.
РГ: Это не вариант для России?
Антонов: У нас невыгодное сальдо миграции. Америка привлекательна по уровню жизни, по деньгам, туда едут высококвалифицированные специалисты. В Россию же поедут из самых отсталых стран самые низкоквалифицированные кадры. Надо сначала сделать привлекательной жизнь в стране, а потом ждать хорошей миграции. Но настолько привлекательной, чтобы к нам поехали из Америки, мы ее не сделаем — легче самим нарожать.
РГ: В чем причина перелома от роста к убыли населен ия?
Антонов: В разрушении экономической деятельности семьи. Начавшись 400 лет назад, в XX веке это все зашло в тупик. Исчезает семейный образ жизни, брак и семья становятся людям неинтересны. Девальвировалась старая система ценностей: вместо мадонн — работницы. В России торжествует уже стокгольмская модель семьи: 40 процентов сожительствующих не регистрируют браки. И один ребенок, как у кочевника, на коня ведь пять детей не посадишь… Пока семья была экономическим институтом и нуждалась в рабочей силе, она сама для себя эту рабочую силу рождала.
РГ: Это уж совсем марксизм…
Антонов: Почитайте «Манифест коммунистической партии», Маркс писал, что надо уничтожить буржуазную семью, а я как фамилист ее защищаю.
РГ: Да вы не по содержанию марксист, а по методу. Трудно согласиться, что семья создается и держится только во имя экономической деятельности.
Антонов: Есть ученые, которые считают, что существуют так называемые терминальные — самоценные, неизменные — ценности — вне экономики, экологии, биологии. Идея Бога неизменна. И рядом с Богом — неизменная семья. Для меня это все сказки.
РГ: Лев Гумилев, не отмеченный сказочностью мышления, считает: «Семья… основана на том, что муж любит свою жену и жена любит своего мужа. А дети (их может быть пятеро или трое), теща, свекровь, родственники -…без них можно обойтись. Важна… ось связующая — любовь мужа к жене и жены к мужу — любовь взаимная или односторонняя. Как только кончается эта невидимая связь, система разваливается…»
Антонов: Для меня важнее, что у нас в стране поколение матерей только наполовину замещается поколением дочерей.
Светлая утопия-2
РГ: И что же остается делать?
Антонов: У нас — два пути. Первый — клонировать людей и выращивать в инкубаторе…
РГ: Считаете это реальным?
Антонов: Ну атомная бомба до того, как ее создали, тоже была чем-то малореальным. И лазер. Если ничего не будет сделано по-человечески, то государства могут встать и на этот путь. В ближайшие десять-пятнадцать лет придумают инкубатор и начнут клепать малоквалифицированную рабочую силу — шоферов, уборщиц. Можно французскому языку их учить и отправлять на экспорт. Представьте такой советский демографический госплан, где сидят и определяют, каким профессиям клонов обучить и в какой район мира направить.
РГ: Это не сюжет для фантастического романа?
Антонов: Я вообще-то хочу написать фантастический роман. Но сюжет не буду рассказывать…
РГ: Конечно, разве можно? А второй путь какой?
Антонов: Человеческий. Надо думать, каким образом повлиять на людей, стимулировать их к созданию крепких многодетных семей. Надо делать престижной семью и семейный образ жизни. Выставлять как социальный образец модель трех-четырехдетной семьи и добиться, чтобы ее исповедовала половина населения.
В XIX веке ведь и аристократки рожали, как крестьянки, по 5-7 детей. Жена Пушкина родила четверых. В рождаемости не может быть элитарных норм. Или норма для всех, или ни для кого. Надо установить в стране норму трехдетности, и все будут стремиться к ней. А то некоторые предлагают — выбрать 10 процентов женщин, которые будут рожать по 10 детей, а остальные могут быть бездетными-однодетными. Надо все положить на то, чтобы сделать такую семью престижной. Всячески материально ее поддерживать. Ведь не завести 4-5 детей в однокомнатной квартире. Значит, нужны иная планировка, новые дома, новая архитектура. Вместо небоскребов — двухэтажные дома. Или вообще отдельные дома — с землей.
Нужны иная жилищная политика, другое расселение людей, другой образ жизни, по-другому организованная работа. Вот недавно в Россию приезжал Элвин Тоффлер. У него есть книга «Третья волна» — пример светлой утопии. Общество будущего в ней возвращается в семью. Но не в крестьянскую, аграрную, а в современную, живущую в пригороде, в своем доме с компьютером и Интернетом. И все члены семьи работают на компьютере. Дети учатся, родители считают балансы или проектируют дома. Он нарисовал семью, в которую возвратил совместный труд родителей и детей.
РГ: Недавно в редакцию «РГ» обращался многодетный инвалид из поселка Городище Владимирской области, у него 4 детей и семья ждет 5-го, как раз ваш идеал. Хороший мужик, работает на компьютере (по Тоффлеру), одно время бухгалтером, а сейчас рефераты пишет. Но денег катастрофически не хватает. У них холодно в доме, и нужны 3-4 тысячи долларов, чтобы утеплить дом. Он обратился к местной власти, получил ответ: мы тебе все положенное по закону дали. Обратился к местному олигарху, услышал: да я тебе и дом новый могу построить, но это не мое дело, это дело государства. При этом глава местной администрации купил новенькую служебную «тойоту», а олигарх полетел в Англию на футбол.
Антонов: Ну вот наша сегодняшняя система ценностей.
РГ: Еще история. Письмо из Алтайского края, в семье 6 детей, дочка маленькая случайно столкнула чайник, обварила ручку, против родителей — непьющих, работающих на двух работах, затевают уголовное дело за недосмотр. Еще бы за недокорм завели…
Антонов: У нас в Конституции записано, что государство охраняет семью. Пока — как крокодил цыпленка. Нужно серьезно менять законы. Все фокусировать на интересы семьи с несколькими детьми. Тогда к вам в редакцию придут письма от однодетных: почему у этих многодетных — 2 дома, 4 машины, он ездит на футбол в Англию, а у нас ни хрена ничего?! А вы им ответите: хочешь ездить в Англию на футбол — рожай четвертого ребенка.
РГ: Светлая утопия по Тоффлеру?
Война полов
РГ: В начале 90-х из правительственных докладов вычеркивали слово «депопуляция». Сегодня демография — тема отдельного нацпроекта.
Антонов: Действительно, во времена президента Путина официально было высказано негативное отношение к депопуляции. Но, я считаю, что предложенными средствами ее не устранить. До 2015 года у нас будет рост населения, а потом опять обвал. Зато после 2015 года мы не увидим нынешних политиков на политической сцене. Долгие демографические процессы не укладываются в политические сроки.
РГ: А что нужно сделать, чтобы возникла долгосрочная тенденция?
Антонов: Государственные люди должны об этом думать, как раньше крестьянин о севообороте…РГ: Насколько вам нравится идея «материнского капитала»?
Антонов: Нет, ну какой «материнский капитал», когда ребенок рождается в семье. «Семейный капитал» должен быть — отцовско-материнский. Это всё Лахова придумала. Феминистские штучки.
РГ: А в ком сами люди видят главного помощника?
Антонов: Мне попалось одно письмо. Отец многодетный пишет: «Иногда в отчаяние прихожу, жить не на что. И вдруг: бах, откуда ни возьмись деньги образуются, какая-то работа сваливается. Бог дал детей, даст и на детей».
РГ: Выходит, это самый надежный расчет.
Опубликовано в РГ (Федеральный выпуск) N4604 от 5 марта 2008 г.
Нам очень важно знать Ваше мнение. Пожалуйста, напишите что вы думаете об этом.
Top
Последние Комментарии
Администратор07-01-10 20:27:45
Не совсем понял. Последняя фраза Антона Антонова такая и есть. Что не так?
Гость07-01-10 19:58:11
В конце статьи ключевая фраза: "Бог дал детей, даст и на детей".
Гость17-08-15 08:39:51
Есть такая притча. Попал один страдалец к богу и спрашивает у него : где же ты был, когда я в тебя верил? Бог говорит:" Оглянись, видишь на твоём пути две пары следов, я всегда был рядом."
"Тогда почему на самых тяжёлых отрезках пути виден только один след?"
"Потому что я нес тебя на своих плечах" ответил бог.
Вот такая притча. Непонятно только, то ли бог помогает когда трудно, то ли трудно, когда у бога на хребте сидим.